Помнить, чтобы жить…

История России полна славных героических страниц. Сердце каждого русского человека переполняет гордость, когда он вспоминает Куликовское  или Бородинское поле – священные места, напоминающие о славе русского оружия. Однако на карте огромной страны есть клочки земли, где происходили не менее значимые и драматические события, но о которых, к сожалению, известно очень мало.

Одним из таких «тёмных пятен» является Богородицкое поле у старинного русского города Вязьма. Здесь в 1941-м году в неравной схватке с превосходящими силами немецкой армии насмерть дрались защитники Москвы, в их числе был и мой дед Николай Алексеевич Гаркавенко, уроженец села Карпёнка, 1903 года рождения.

Он был призван на фронт 23 августа 1941-го года. Дома, в селе Лебедёвка, у него остались жена Мария и два маленьких сына - Петр и Николай.

Всем селом провожали тогда на фронт мужиков… Разрывались от исходных песен гармони. Исходились в плаче матери, жёны и невесты. Моему отцу тогда было всего пять лет, но детские воспоминания возвращали его очень часто в тот далекий летний день 41-го года, когда провожали на войну отца. Он вспоминал, как шел рядом с ним, крепко держась за его мозолистую руку. Больше всего запомнились маленькому мальчишке коричневые ботинки отца, плачущая рядом мама и то, с какой силой он прижимал их с братом к себе в минуты расставания, а потом долго и отчаянно махал на прощание рукой. Ах, если бы только знать, что это были последние мгновения, проведенные рядом с отцом, что его, как и многих других, ушедших защищать Родину, навеки поглотит страшная война.

С саратовским пополнением красноармеец Николай Гаркавенко был распределён в 561-й полк 91-ой стрелковой дивизии, на которую пришёлся основной удар фашистского наступления под Москвой. Письменная связь с ним прервалась в сентябре 41-го года. С тех самых пор он считается без вести пропавшим.

...Это все, что я с детства знала о судьбе моего деда. Плюс некоторые воспоминания моего отца и бабушки, которые буквально врезались в мою память. Они неоднократно вспоминали, что после окончания войны один из вернувшихся с фронта односельчан, а именно Алексей Власович Щабельников, говорил бабушке, что, якобы, видел могилу моего деда возле местечка Ярцево под Смоленском. Потом ничего, никаких сведений. Потянулись долгие годы неизвестности. Так и не дождались в семье Гаркавенко своего солдата…

 Формулировка «пропал без вести» такая безнадежная, такая незаслуженная для тех миллионов солдат той страшной войны, которых так и не дождались домой. Я решила как-то действовать, сделать хоть что-нибудь, чтобы прояснить судьбу своего деда. Услышанная как-то фраза, что, как минимум, четверть данных о пропавших без вести лежат в наших архивах, вселяла некоторый оптимизм. Очень помогли в поиске и сведения из областной Книги памяти, где я узнала, в какой войсковой части он служил. Это стало большой удачей в деле и сузило область поиска. Огромная благодарность поисковикам, которые откликнулись на мою просьбу разыскать могилу деда.

Из переписки с поисковыми отрядами Смоленской области: «Из послевоенного донесения Краснокутского РВК Саратовской области». Со слов вашей бабушки  сказано, что письменная связь прервалась в сентябре 1941 года (последнее письмо написано им 21сентября). 91 стрелковая дивизия действительно до середины сентября вела бои в Ярцевском районе, но в сведениях о погибших и пропавших без вести, а последнее штаб отправил 30 сентября 1941 года, имени вашего деда нет. Поэтому можно предположить, что он был жив накануне немецкого наступления, которое началось 2 октября 1941 года. На указанную дату в дивизии ещё числилось немногим более 7 тысяч человек. Через 10 дней, после отступления к Вязьме и прорыва у села Богородицкое от дивизии осталось около 600 человек. Остальные или гибли, или попадали в плен. В известных базах данных ОБД-Мемориал и Саксонских мемориалах среди военнопленных не значится. К сожалению, большинство павших в Вяземском котле покоятся безымянными. Сейчас на Богородицком поле стоят символические гранитные памятники погибшим в той битве соединениям. И среди них памятник бойцам 91 стрелковой дивизии, в которой воевал и пропал без вести ваш дед».

 Очень кропотливо изучая карты военных действий 19 армии, в которую входила 91 стрелковая дивизия и 561 стрелковый полк, где и воевал дед, я буквально шагала по пятам его военного пути, который действительно прерывался в Вяземском котле возле села Богородицкое. Дальнейшее изучение судьбы военнослужащих, призванных в одну войсковую часть с дедом, дало следующие результаты. Большинство числились пропавшими без вести уже к октябрю-декабрю 1941 года, как и мой дед. И один солдат, и десять, и сто - одинаковое горе для их близких. Но Вязьма - это то место, где пропавшие без вести исчисляются сотнями тысяч. Будто какая-то неведомая сила выдернула все мужское население из российской глубинки и бросила их в какой-то адский котел, где все просто бесследно исчезли. Что ж, это недалеко от реальности.

Никогда за всю мировую войну не сосредотачивало немецкое командование на одном участке фронта столь мощную группировку войск и техники. А у наших вооружение - допотопные ружья прошлого века, старые пушки, все на конной тяге. Наши защитники, можно сказать, голые, а они - из железа. И творилось действительно нечто страшное. Удерживающие из последних сил натиск немцев бойцы 91-ой стрелковой дивизии и другие военные, оказавшиеся в плотном кольце врага, подверглись жестокой расправе. Немецкие танки с зажжёнными фарами буквально по пятам преследовали бегущих от гибели людей. Расстреливали их, убивали в упор, сшибали с ног и давили гусеницами. И уже казалось, не осталось ни одного красноармейца, как снова и снова появлялись из леса небольшие группы, атакующие фашистов, пытающиеся прорвать окружение. Они с таким остервенением шли в бой, с такой ненавистью вступали в рукопашную, что немцы не выдерживали и отступали на короткое время, а чтобы снова заставить их идти в атаку, им подливали «шнапс». Войска в котле воевали, не сдаваясь, до самого конца. Они жгли немецкие танки и выбивали пехоту, тормозили своими телами, своим сопротивлением отлаженную фашистскую машину. Они погибали, как герои, проявив жертвенную любовь к Родине.

Из воспоминаний уцелевшего бойца Вадима Шинкевича: «Передо мной простилалось поле, которое было усеяно телами и армейским скарбом. А вдалеке продолжал стелиться дымок от сгоревших строений села Богородицкое, где над «исклёванной» снарядами церковной колокольней уже кружила стая воронья». Побоище, которое произошло там в октябре 41-го года, не смог бы описать и великий художник-баталист Василий Верещагин.

Становится не по себе, З8 лет было тогда моему деду. Каково ему было там в тяжёлый час, понимая, что останется там навечно? О чем думал он, погибая в страшном котле? Наши тревоги и нервы на работе, в быту - ничто по сравнению ужасом, обрушившимся тогда на людей.

В Вяземском котле погибло около 2 млн. человек, в окрестностях Богородицкого - десятки тысяч. В память о них и воздвигнут величественный мемориал, где под каждым обелиском - сотни солдат, их останки обнаружены поисковиками уже в наши дни, и каждый год тут совершают захоронения - процесс бесконечный.

 …Маршал Советского Союза Георгий Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» пишет: «Благодаря упорству и стойкости, которые проявили наши войска, дравшиеся в окружении в районе Вязьмы, главные силы противника были задержаны в критические для нас моменты. Мы выиграли драгоценное время для организации обороны на московской линии… Подвиг геройски сражавшихся под Вязьмой советских воинов, внесших великий вклад в общее дело защиты Москвы, еще ждет своего описания. Из любого учебника истории известно, что под Сталинградом Вермахт потерял армию генерала Паулюса, состоящую из двадцати двух дивизий. Так вот, Красная армия под Вязьмой понесла потери несколько большие. В окружение попала группировка в составе трех армий, потери составили, по самым скромным подсчетам, 380 000 человек убитыми, 600 000 военнослужащих РККА попали в плен. Количество дивизий, угодивших в вяземский «котел» и прекративших свое существование, равно 37. Девять танковых бригад, тридцать один артиллерийский полк резерва главного командования разгромлены полностью».

Вяземский котёл. Это место патриарх Кирилл назвал местом Русской Голгофы. Все вооруженные силы сегодняшней России примерно равны по численности соединениям, погибшим в сорок первом под Вязьмой, менее чем за две недели. Мировая история войн подобной катастрофы не знает.

С тех пор прошло уже почти 80 лет. У села Богородицкое найдено и захоронено только в последнее время 1580 останков наших бойцов, опознано из них всего 132… А пока есть одно единственное место, которое связывает нас с памятью о деде, куда мы можем  поехать, отвезти горсть родной земли, поклониться в пояс павшим за Родину - это памятник 91-ой стрелковой дивизии, в которой он воевал. Памятник находится на территории мемориала Богородицкое поле в Смоленской области. Это место и есть итог многолетних поисков. Это святая память для моих детей и внуков о той страшной цене, заплаченной за Победу, ведь именно она - память людская, соединяет живых и мёртвых, творит историю и делает нас сильнее.

                           Галина  Широченко, село Ждановка